Неточные совпадения
— Кто, Михеев
умер? — сказал Собакевич, ничуть не смешавшись. — Это его брат
умер, а он преживехонький и стал здоровее прежнего. На днях такую бричку наладил, что и в Москве не сделать. Ему, по-настоящему, только на одного
государя и работать.
Но Александр
умер, и Аракчеев пал. Дело Витберга при Николае приняло тотчас худший вид. Оно тянулось десять лет и с невероятными нелепостями. Обвинительные пункты, признанные уголовной палатой, отвергаются сенатом. Пункты, в которых оправдывает палата, ставятся в вину сенатом. Комитет министров принимает все обвинения.
Государь, пользуясь «лучшей привилегией царей — миловать и уменьшать наказания», прибавляет к приговору — ссылку на Вятку.
Обыкновенно или чиновник
умирал, или
государь — и тогда наследник на радостях прощал долги.
Парень им говорил: — Перестаньте плакать, перестаньте рвать мое сердце. Зовет нас
государь на службу. На меня пал жеребей. Воля божия. Кому не
умирать, тот жив будет. Авось-либо я с полком к вам приду. Авось-либо дослужуся до чина. Не крушися, моя матушка родимая. Береги для меня Прасковьюшку. — Рекрута сего отдавали из экономического селения.
Хорошо бы и то, когда бы тем и конец был, но
умирать томною смертию, под батожьем, под кошками, в кандалах, в погребе, нагу, босу, алчущу, жаждущу, при всегдашнем поругании;
государь мой, хотя холопей считаете вы своим имением, нередко хуже скотов, но, к несчастию их горчайшему, они чувствительности не лишены.
Я почтительно кланяюсь и, опираясь на саблю, говорю: «Я счастлив, великий
государь, что мог пролить кровь за свое отечество, и желал бы
умереть за него; но ежели ты так милостив, что позволяешь мне просить тебя, прошу об одном — позволь мне уничтожить врага моего, иностранца St — Jérôme’а.
— А что, барин,
государь Николай Павлович [
Государь Николай Павлович — Николай I,
умер. 18 февраля 1855 года.] помер уж?
— Опять —
умрет! — повторил с усмешкою князь. — В романах я действительно читал об этаких случаях, но в жизни, признаюсь, не встречал. Полноте, мой милый! Мы, наконец, такую дребедень начинаем говорить, что даже совестно и скучно становится. Волишки у вас, милостивый
государь, нет, характера — вот в чем дело!
— Je vous demande pardon, sire, je suis tué, [Извините,
государь, я убит,] — и адъютант упал с лошади и
умер на месте.
— Она урожденная Буксгевден, и мать ее была нянькой при маленькой княжне, дочери покойного
государя Александра Павловича; а когда девочка
умерла, то в память ее Буксгевден была, кажется, сделана статс-дамой, и ей дозволено было жить в Михайловском замке…
— Да; вот заметьте себе, много, много в этом скудости, а мне от этого пахнэло русским духом. Я вспомнил эту старуху, и стало таково и бодро и приятно, и это бережи моей отрадная награда. Живите,
государи мои, люди русские в ладу со своею старою сказкой. Чудная вещь старая сказка! Горе тому, у кого ее не будет под старость! Для вас вот эти прутики старушек ударяют монотонно; но для меня с них каплет сладких сказаний источник!.. О, как бы я желал
умереть в мире с моею старою сказкой.
— Ничего, — сипел Пушкарёв, не открывая глаз. — Мне тоже жалко умирать-то… Про мундир не забудь, — в порядке чтобы мне!
Государь Николай Павлыча, может быть, стречу…
Старая боярыня крепилась месяца два, наконец не вытерпела и пересказала Федоре, под большою тайной, что нищая говорила с ней о ее внуке, Юрии Дмитриче, что будто б он натерпится много горя, рано осиротеет и хоть будет человек ратный, а
умрет на своей постеле; что станет служить иноплеменному
государю; полюбит красную девицу, не зная, кто она такова, и что всего-то чуднее, хоть и женится на ней, а свадьба их будет не веселее похорон.
Вы, князья буй Рюрик и Давид!
Смолкли ваши воинские громы.
А не ваши ль плавали в крови
Золотом покрытые шеломы?
И не ваши ль храбрые полки
Рыкают, как туры,
умираяОт каленой сабли, от руки
Ратника неведомого края?
Встаньте,
государи, в злат стремень
За обиду в этот черный день,
За Русскую землю,
За Игоревы раны —
Удалого сына Святославича!
Как русской, ты станешь драться до последней капли крови с врагами нашего отечества, как верноподданный —
умрешь, защищая своего
государя; но если безоружный неприятель будет иметь нужду в твоей помощи, то кто бы он ни был, он, верно, найдет в тебе человека, для которого сострадание никогда не было чуждой добродетелью.
Многие
умирали под пыткою, ничего не сказав, кроме одного: что шли к Москве с голоду и от притеснений начальства, да еще по слуху, что
государь за границей помер.
«Как я рад», продолжал Корсаков, «что ты еще не
умер со скуки в этом варварском Петербурге! что здесь делают, чем занимаются? кто твой портной? заведена ли у вас хотя опера?» Ибрагим в рассеянии отвечал, что, вероятно,
государь работает теперь на корабельной верьфи.
Мольер. К великому горю моему,
государь, ребенок
умер.
Государь мог бы отвести им степи, но не хотел того, чтобы поместья не опустели, и сей многочисленный род людей, обогащая других, сам только что не
умирал с голоду.
Милорадович тотчас потребовал нотариуса; но когда тот пришел, он думал, думал — и сказал наконец: «Ну, братец, это очень мудрено, ну, так все как по закону следует, разве вот что — у одного старого приятеля моего есть сын, славный малый, но такая горячая голова, он, я знаю, замешан в это дело, ну, так напишите, что я,
умирая, просил
государя его помиловать — больше, ma foi, ничего не знаю».
Русский народ, милостивый
государь, жив, здоров и даже не стар, — напротив того, очень молод.
Умирают люди и в молодости, это бывает, но это не нормально.
— Милостивые
государи! — объявил он. — Вы помните женщину с эндометритом, которую я вам демонстрировал полторы недели назад и которой я тогда же сделал при вас выскабливание матки? Вчера она
умерла от заражения брюшины…
«Батюшка!.. Царь!.. Спаси!.. Заступись! Ты один наша надежда! Отец наш!» — вопил народ, кидаясь к царскому стремени и обнимая ноги
государя. «Мы знали, что Ты с нами! Ты наш! Ты не оставишь… Мы все с Тобою! Все за Тебя! Не выдадим!
Умрем — не выдадим!..»
Забыта была тетя Родайка, от которой она отбилась в толпе y собора… Забыто на миг тяжелое разочарование невозможности уехать к себе на родину… Только и было сейчас думы, что о Нем,
Государе, Державном Отце могучей страны и о самой стране, о милой России, которой она, Милица, теперь же, не задумываясь ни на минуту, отдала бы жизнь… О, если бы она могла
умереть за них обоих, если б могла!
И в это время, как он кричал, горячие слезы обильными ручьями лились по его покрытым седым мохом щекам и прятались в бороду… Волнение старца было так сильно, что он не выстоял на ногах, голос его оборвался, он зашатался и рухнул на лицо свое и замер… Можно бы подумать, что он даже
умер, но тому мешала его правая рука, которую он все-таки выправил, поднял кверху и все махал ею
государю двуперстным сложением… Бедняк, очевидно, опасался, чтобы
государь не ошибся, как надо показать «небесное исповедание».
— Властитель наш, богоизбранный государь-надежда, ты любимец неба и земли. Повелевай нами; рады
умереть за тебя все до единого, рады для тебя сложить головы свои и вражеские!..
— «Мы, бедные и опальные казаки, угрызаемые совестью, шли на смерть и присоединили знаменитую державу к России во имя Христа и великого
государя навеки веков, доколе Всевышний благословит стоять миру. Ждем твоего указа, Великий
Государь и воевод твоих, сдадим им царство Сибирское без всяких условий, готовые
умереть или в новых подвигах чести, или на плахе, как будет угодно тебе, великий
государь, и Богу».
— Властитель наш, богоизбранный государь-надежа, ты любимец неба и земли. Повелевай нами; рады
умереть за тебя все до единого, рады для тебя сложить головы свои и вражеские!..
Король польский Станислав Август
умер и
государь повелел устроить погребение со всеми подобающими коронованному лицу почестями.
Подобно своему великому деду, герою Донскому, он хотел
умереть государем, а не иноком.
«Сколько можно сделать общего добра всему народу, влияя на человека, в руки которого доверием
государя вручена судьба этого народа, — продолжала мечтать она далее, — я буду мать сирот, защитница обиженных и угнетенных, мое имя будут благословлять во всей России, оно попадет в историю, и не
умрет в народных преданиях, окруженное ореолом любви и уважения».
Но роль Кутузова была кончена, он сделал свое дело и, не одобряя дальнейшего заграничного похода, решенного
государем, должен был сойти с исторической сцены. Он и сошел с нее — он
умер.
— Так, совершенно так, — радостно сказал
государь, — устрой же мне это, Алексей Андреевич, это моя заветная мечта, этим ты доставишь мне большое удовольствие, и я тогда
умру спокойно.
— Никогда, никогда, хотя б это стоило руки Луизы! Я
умру верным моему законному
государю.
— И всем какая дача идет от казны! Сытно едим, славно запиваем медами, тешимся себе, сколько душе угодно,
умирать не надо! Славный
государь! Жаль только, что привязан к одной своей супруге. А то какой было приготовил я ему букет прекраснейших женщин (он поднял три пальца к губам своим и чмокнул, как бы вкушал что-нибудь очень сладкого). Правда, я затем и поехал в Московию, что думал найти здесь восток… настоящий восток, вы меня понимаете…
— И чтò же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал
государь), мы все
умрем за пего, — прибавил оратор, одушевляясь.
Было ли у
государя серьезное намерение посетить Валаам или замечания его были высказаны вскользь без дальнейших последствий, но граф Протасов тотчас же после описанного разговора поехал прямо из дворца в лавру к бывшему тогда митрополиту Никанору [Никанор (Клеменьевский) был митрополитом новгородским и с. — петербургским с 20 ноября 1848 г. по 17 октября 1856 г., когда
умер.
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие
умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто
умереть в глазах
государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
— Так я хотела сказать, — продолжала она, — по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал
государю… так что никто не знает, ежели он
умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain [Лоррен] приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию.
— Должно быть, мне прежде тебя
умереть. Знай, тут мои записки, их
государю передать после моей смерти. Теперь здесь вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
«Боже мой! что́ бы со мной было, ежели бы ко мне обратился
государь! — думал Ростов: — я бы
умер от счастия».
Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуты побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как
государь благодарил его за геройские поступки, и он,
умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, чтó же я буду спрашивать
государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4-й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему, не должен нарушать его задумчивость. Лучше
умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности
государя.